Приносила на работу девочкам здоровенную дуру панкейков и крем бананово-сметанный в банке.
Девочки вкусно ели, желали мужа богатого и говорили, что я попаду в рай.
В голове образовалась картинка: "Я выкладываю себе дорожку в рай оладушками". Сутки уже не отпускает, так и выкладываю, и выкладываю в голове - желтая, мягкая, плотно застеленная.


Вчера с девочкой Инной учили Пушкина, "любое стихотворение на выбор, 12 строк". Инна так и сформировала запрос гуглу.
Отняла у нее телефон, сказала, что у нас дома этого Пушкина завались, безо всякого гугла, у нас бабушка работает в библиотеке и шлет нам этого Пушкина сколько попало, без разбору что у нас есть, а что нет.
Нашла ей "Я памятник себе воздвиг...", выдала.
Инна умеет считать, она сложила строчки, получилось 20, сказала, что не будет учить последние восемь, последовал торг в котором главными её аргументами было; "можно же учить фрагмент!" и "я устала", а моими: "каждый уважающий себя человек!", "прекрати препираться" и "иди выпей валерьянки", потому что слезы, хлопанье дверями, ненависть к русской поэзии. Разбор слов: пиит, тунгус, калмык, александрийский столп и так далее. Всхлипывания: "он не мог писать нормальными словами?" и "ага, поди разберись" на мое "а это нормальные слова, Пушкин не виноват, что ты их не знаешь". Сторговались на том, что с пиитом он действительно мог бы не выпендриваться.

Утром мыла Иннины крэмового цвета сапоги, мыла просто от песка, но нашла на них богатые пятна фиолетового пластилина. Я все понимаю, НО КАК?! Инна только плечами пожала.

В перерывах между оладьями, стихами, сапогами и прочим читаю прекрасную книгу - "Рассечение Стоуна" Абрахама Вергезе. Меня так не штырило со времен "Дом в котором...". Я увлечена, поглощена и взволнована. Там целый мир, и время, и судьбы.