Она ушла. Ей все надоело. Надоела неуверенность в себе, неуверенность в нем, неуверенность в деньгах, в делах, в сегодняшнем дне. Она думала о будущем, и она ушла. Она всегда много думала, взвешивала варианты, перебирала возможности. У неё получалось, что одной любви недостаточно. Она ушла молча. Утром, когда он спал, собрала вещи, последний раз посмотрела на него и ушла. Хватит, думала она, найду нормального мужчину, обычного, с деньгами и домом с тысячью комнат. Она шла через поле и убеждала себя в том, что она права. Она шла, ориентируясь на огни. Посреди поля, стояла деревня, где жили обычные люди, у которых было будущее, деньги и дома с тысячью комнат.

Её приняли. Обычные люди любили таких как она. Красивых. Гордых. Они дали ей деньги, будущее и тысячу комнат. Она приняла их. Она думала, что счастлива. Иногда она слышала о нем краем уха. Иногда вспоминала, как когда ей бывало плохо, достаточно было просто посмотреть на него, и все проблемы становились каким-то неважными, бессмысленными. Тогда она улыбалась и смеялась. Теперь она думала, что счастлива.

Однажды она пошла в темный лес. Отдохнуть от тысячи комнат и будущего. Просто смотреть на деревья и улыбаться. Чувствовать ветер среди деревьев и мечтать. Купаться в своих воспоминаниях. Время летело незаметно. Ей было снова хорошо. Вдали от обычных взглядов, от липких комплиментов. Темный лес принимал её такой, какой она всегда была. Как принимал её он, тот, кого она бросила. Ей снова было легко. Ей не хотелось уходить, но будущее ждало её, и она опять ушла.

Её встретили холодно. Они приняли её, она стала своей, а свои не ходят в темный лес, свои не чувствуют ветер, свои не мечтают. У них уже все есть. Они приняли её в первый раз, они понимали, почему она ушла к ним тогда, они не понимали, почему она уходила от них, не понимали, зачем гулять в темном лесу. Они испугались, и решили наказать её. Лишить самого лучшего, из того, что у них есть. И они лишили её денег, будущего и тысячи комнат. Лишив её всего, они раздели её, облили медом, вываляли в пуху, а потом выгнали её из деревни в поле.

Она не знала, куда ей идти и шла, не зная куда. Вперед, в стороны, туда, где не было их. В другие деревни. Но нигде её больше не принимали. Она шла, шатаясь, мерзла на ветру, небо темнело, наливаясь матовой чернильной тьмою. Повсюду был туман, и в тумане были другие. Они сверкали красными глазами, выли и приближались.

Она двигалась, она боялась остановиться, туман следовал по пятам. Она была без сил, но все же двигалась. Она упала на снег, поднялась, снова упала. Туман расступился, туман образовал круг, круг ощерился красными глазами. Другие стали кругом. Из круга вышел вожак. Его глаза горели огнем, не отражающимся в его черном клинке. Он поднял клинок.

Она поняла, что это всё. Что не будет больше тысячи комнат, будущего и денег, которые ей не нужны. Ей стало легко. Она почувствовала, как освободилась от чего-то, от этого будущего, которое так и не стало её. Перед самым своим концом, ей стало лучше, и она ждала его, смирившись, принимая как наказание за то, что она ушла от него. И только её губы беззвучно шептали: – помоги мне, помоги мне, теперь я знаю, что ты один есть.

Черный клинок опустился. Туман разорвала вспышка, отбросила других в стороны, сломала черный клинок, перемолола вожака в клочья и опустилась перед ней. Взяла её на руки и взлетела в небо. Она обхватила его за шею и шептала ему, что больше никогда не уйдет, что её не надо будущего, денег и тысячи комнат, что больше она не будет думать ни о чем кроме него. Он не слушал её, он знал, что она все равно уйдет. Он летел сквозь темноту, между землей и небом, дальше, вперёд. Свет и земля менялись вместе с ним. Она успокоенная спала на его руках. Она думала, что они снова будут вместе. Она опять думала. Слишком много. Не о том.

Море. К морю. Туда, где никто её, никогда не обидит, где она сможет снова думать и найти свое будущее. Он опустился на песок, аккуратно положил её, снял плащ, накрыл, поцеловал её в лоб, а затем улетел прочь.

Она проснулась. Она увидела море. Она улыбнулась. Она обернулась. Она поняла, что его больше нет. Что его больше не будет. Никогда.


Current music: Bush - Superman