Когда забываешь о Главном, кромешная тьма охватывает глаза и голову.

Когда забывашь о Главном, мельчают желания.

Правда то, что все гадости жизни есть на самом деле; правда и то, что от повседневной мелкой борьбы с вечно наступающим хаосом нельзя избавиться — есть зло, которое можно побеждать, но никто его не может победить: ни весел, ни грустен, ни стар и ни млад, ни возвышен, ни груб — не избавлен никто.

Когда дело твоё подходит к тридцати, и огромные социальные глаза говорят, что ты в них не обрёл ничего из тех добродетелей, которые совершенно необходимы в повседневной жизни — вот тогда ты замечаешь, что нечто очень даже не так в твоей жизни. Бросаешься исправлять, забываешь о Главном, и обнаруживаешь, что предстоят тебе десятилетия постижения того, что другие открыли для себя в пятом классе.

Каждому свой прогресс: кому из доброго — хорошим, кому из хорошего — лучшим, ну а тебе — от неуместного к удовлетворительному. Если ты в школе учился на тройки, то это может быть приговором на всю жизнь — ту самую жизнь, ценность которой есть дробь Толстого. В числителе — что думают о тебе люди, в знаменателе — что думаешь о себе сам.

Ты думал горы перевернуть — и что же? Итог — долгое возвращение к своей горе, которая есть то, что всегда считал Главным. Туда и дорога. А дорога-то вымощена кирпичами красных ушей, справа расёт крапива самобичевания, слева — горькая лебеда гордости.

Скажут: ну да, был такой… фамилию не помним.

И этого не избежать.

Не забывай о Главном.

Иди по Главному, как по мосту, что выше стыда и заслуг, дел и делишек, движения и хандры, достижений и осени.

Когда вспоминаешь о Главном, свет наполняет глаза и голову.