Как вам вот такое:

…Возвращаясь к футурологической проблематике, хочу отметить, что на смену капитализму идет намного менее демократичное общество. Поскольку решающую роль в современном производстве начинают играть духовные, информационные факторы, то именно их будут отчуждать у людей хозяева новой системы — как капиталисты отчуждают овеществленный труд. Общество, где у людей отчуждаются духовные факторы, информация, должно быть устроено принципиально иначе, чем капиталистическое — и многие его черты уже проступают в позднем, «неоварварском» капитализме корпораций.

…Поэтому у нас [в России] и не может быть крупной буржуазии — только разбойно-паразитический по происхождению слой, ряженый в либеральные одежды. Черты «протобуржуазии» просматриваются в намечающейся тощей прослойке среднего класса. Но его-то как раз постоянно и систематически уничтожают, гнобят, стремятся «унасекомить». То, что у нас нередко представляют в качестве «среднего класса» (целые издания специализируются на решения данной задачи) — это низшие группы разбойно-паразитического класса и его медиа- и арт-обслуга.

…Нынешняя ситуация такова, что СССР (Россия) не только капитулировал(а) в «холодной» войне, но и имеет перед собой противника невиданной силы. Нам противостоит глобальная система во главе с США, в которую, вдобавок, вписаны — экономически, политически, психологически — верхние слои РФ. Как когда-то русские князья были «вписаны» в золотоордынскую систему.

А разруха, всё же, как и всегда — в головах.

Читать опус целиком.

 

Как-то иначе я всегда себе это представлял. Признаться, наверное даже не верил до конца, вернее верил, но не связывал с самой реальностью — а реальность, друзья мои, это не то, о чём думаешь, а это то, что происходит, понимаешь ли ты, осмысляешь ли ты или просто хватаешься за голову, пребываешь в какой-то растерянности…

Думал, будет как-то по-другому: камни падут, знаете ли, с небес, и воды земные наполнятся кровью, и луна обернётся багрянцем. Или гиганская волна в десятки метров высотой, гоня перед собой ураганы и пыль, сотрёт всё на своём пути. Или, в самом деле, обрывок, маленький, но точно направленный кусочек солнечной короны обоймёт Землю и огненный шквал испепелит всё живое.

А оно — так.

Я представил себе, как я буду последовательно излагать все события в мире за последние несколько недель, всё, что происходило вокруг меня, и, наконец, в моём личном мире — я уложу все события в одну стройную канву… Но мне так лень, вы не поверите… В самом деле, это ни к чему. Те, кто всё ещё ничего не видят — всё равно не поймут; впрочем — увидят и они, я думаю. Совсем скоро.

Люди, которые меня возмущали своей нелепостью, недальнозоркостью, низостью — вдруг стали мне безразличны. Весь жар мой доказать, объяснить, просветить — вдруг куда-то пропал; и люди эти стали тенями… Я чётко начал видеть, где тень, а где какая-то аура что ли.

За себя-то мне не беспокойно, я-то знаю, что попал в Список. Давно ещё, несколько лет назад видел я сон, значение которого для меня совершенно однозначно. Другое беспокоит: почему? За что? Разве я чем-то лучше того или другого, разве сделал я что-то хорошее за свою недолгую жизнь паразита, хмыря и критикана? Неисповедимы… Так зачем-то надо. Может быть, ради одной только гордости, чтобы там, в Новом Мире, я был младшим из братьев моих, и каждый меня ласково понукал — не вслух, нет, они слишком деликатны для этого — но про себя: экий ты, Ванёк, недотёпа. Трудно ждать, будто потом я буду чем-то лучше, чем сейчас, просто от того, что настанут другие условия.

Что может быть хуже особого одиночества: увидеть погибель друзей, соседей, коллег, бывших одноклассников, знакомых лиц из трамваев и магазинов? Я тут хвастаюсь, будто вижу, кто с аурой, а на ком печать смерти… Но вы не думайте, я этого не вижу, конечно… Это так, для красивого слова.

Лучи хлынули на Землю, и это случилось сейчас, просто настал срок зажечься какому-то новому огню, особому, последней звезде в гирлянде, последей вспышке, завершающей грандиозный фейерверк. Не знаю, какие лучи, да не состав их важен, а то, что они есть. Лучи эти, проходя сквозь камень и плоть, заставляют гореть то, что с ними несовместимо. Так становится явным тайное. Так заболевают неведомыми болезнями те, чьи тела грязны; так сходят с ума те, у кого нечистые помыслы. Так страшные бури и катаклизмы обрушиваются туда, где природа омертвела от страшнейшей заразы во вселенной — человека разумного, человека бездушного, человека гадящего на Лес.

Не о чем спорить с мёртвыми, пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов.

Я не неистовствую, нет… Мне грустно, и очень, очень одиноко…

Я пытался объяснить — тем, кто видит и не понимает, и нуждается в объяснении. Но как объясню я, когда сам не понимаю ничего. Я просто вижу, оно реально, и оно немножко ужасно. Я не знаю, что будет со мной, с миром, что именно будет… Я ни в чём не уверен… Наверное, будет быстро и не больно. Так надо, чтобы пришёл Новый Мир.



Тут не в тему музыка, но слушаю Fatboy Slim - Right Here, Right Now.

Каптализм, в отличие от социализма, убеждает нас, что люди не равны — но насколько они не равны, вы задумывались? Или в какое количество раз?

Думать много не надо. Экономика у нас рыночная, всё оценивается рублём, и в общем, слава богу, что рублём а не даларями и еврами. Поговорка «если ты такой умный — то почему такой бедный», конечно, только поддерживает связь между личностными качествами и заработком. Вот возьмём Ивана Пафнутьевича, простого дизайнера-допечатника. Зарабатывает он десять тысяч рубленных в месяц. Вот этим универсальным мерилом мы и померяем — что мы померяем? Ага, его как бы общественную полезность. Иван Пафнутьевич тянет на 10 000 условных российиских единиц.

Возьмём преуспевающего предпринимателя Василия Корниловича. Он зарабатывает в месяц 50 000 рублей. Скажем так, не то чтобы зарабатывает, но доход у него такой. Что означает, что ценность — общественная полезность — Василия Корниловича выше, чем у Ивана Пафнутьевича в пять раз.

Ну и поглядим на Марию Евлампьевну, преподавателя русского языка и литературы. Её оклад — пять тысяч рублей. То есть рыночная ценнсть её труда в два раза меньше, чем дизайнера-допечатника и в десять раз меньше, чем частного предпринимателя Василия Корниловича.

Можно продолжить нехитрые арифметические упражнения над неравнозначностью людей. Выяснится, что потерю обществом гениальной и неповторимой личности олигарха Михаила Борисовича, с личным доходом порядка 1 000 000 рублей в месяц, можно компенсировать только 200-ми Мариями Евламповными или трудом сотни Иванов Пафнутьевичей. А труд дизайнера стоит труда двух учителей. Организационный талант предпринимателя — усердия пяти технических работников.

Гений руководителя транснациональной корпорации выше труда уборщицы в количество раз, обозначаемого числом с четырьмя нулями. И жизнь его, здоровье и интересы затмевают, по законам свободного рынка, жизнь, здоровье и интересы десятков тысяч простых смертных.


 

Оригинал и правильный перевод документа NSC 20/1, известный в далёком от текста переводе как «план Даллеса». Однако, точный текст, уступая по эмоциональности, мало уступает по сути.

Нашими основными задачами в отношении России на самом деле являются только две следующие :
а. Уменьшить мощь и влияние Москвы до таких пределов, при которых она больше не будет представлять угрозу миру и стабильности международного сообщества; б. Внести фундаментальные изменения в теорию и практику международных отношений, которых придерживается правительство, находящееся у власти в России.

Мы действительно не можем проявить безразличие к дальнейшей судьбе прибалтийских народов. <…> Было бы логично рассматривать, как часть задач США, восстановление для этих государств по крайней мере некоего подобия недавнего состояния свободы и независимости.

…Условия благоприятствуют тому, чтобы с нашей стороны сконцентрировать усилия на извлечении преимуществ из советских ошибок и возникших трещин, поощрять постоянное разложение структур морального влияния, при помощи которого кремлевские власти управляли людьми далеко за пределами достижимости советских полицейских сил.

С другой стороны:

После революции большевистским лидерам удалось путем умной и систематической пропаганды внедрить в широкие круги мировой общественности определенные концепции, весьма способствующие их целям, в том числе следующие: что Октябрьская Революция была народной революцией; что советский режим был первым настоящим правительством рабочих; что Советская власть определенным образом связана с идеалами либерализма, свободы и экономической безопасности, и что она предлагает многообещающую альтернативу национальным режимам, при которых живут другие народы.

И, как постскриптум:

Прежде всего мы должны исходить из того, что для нас будет невыгодно, да и практически неосуществимо оккупировать и поставить под контроль нашей военной администрации всю территорию Советского Союза. Это следует из размеров территории, количества населения, разницы в языке и обычаях, отличающих местное население от нас, а также минимальной вероятности обнаружить какую-то подходящую местную структуру власти, при помощи которой мы могли бы действовать.

Затем, признав это обстоятельство, мы должны признать маловероятным, что советские лидеры пойдут на безоговорочную капитуляцию. Возможно, Советская власть распадется под тяжестью безуспешной войны, как это произошло с царским режимом во время Первой Мировой. Но даже это маловероятно. А если она не распадется сама, мы не можем быть уверены, что сумеем устранить ее какими-то средствами без чрезвычайных военных усилий, направленных на установление контроля над всей Россией. Мы имеем перед собой опыт нацистов, как пример упорства и стойкости, с которыми безжалостные диктаторские режимы могут удерживать внутреннюю власть даже на территории, постоянно сокращающейся в результате военных действий. Советские лидеры были бы способны на заключение компромиссного мира, даже очень неблагоприятного для их собственных интересов. Но маловероятно, что они согласятся на что-либо подобное безоговорочной капитуляции, которая отдала бы их в полное распоряжение враждебной власти. Вместо этого они скорее всего отступят в самую отдаленную сибирскую деревню и окончательно погибнут, подобно Гитлеру, под вражеским огнем.

Прочтение сего вызывает смешанные чувства, но всё-таки, и даже именно поэтому, рекомендую ознакомиться.

Может быть, ИХ точка зрения на НАС становится более понятной.


 

Per Apollinem medicum et Aesculapium, Hygiamque et Panaceam juro, deos deasque omnes testes citan.s, mepte viribus et judicio meo hos jusjurandum et hanc stipulationem plene prae.staturum.

Ilium nempe parentum meorum loco habitumm spondeo, qui me artem istam docuit, eique alimenta impertirurum, et quibuscunque opus habuerit, suppeditaturum.

Victus etiam rationem pro virili et ingenio meo aegri.s salutarem praescripturum a pemiciosa vero et improba eosdem prohibiturum. Nullius praeterea precibus adductus, mortiferum medicamentum cuique propinabo, neque huius rei consilium dabo. Casie et sancte colam et artem meam.

Quaecumque vero in vita hominum sive medicinam factitans, sive non, vel videro, vel audivero, quae in vulgus efferre non decet, ea reticebo non secus atque агсЗпа fidei meae commissa.

Quod si igitur hocce jusjurandum fideliter servem, neque violem, contingat et prospero successu tarn in vita, quam in arte mea fruar et gloriam immortalem gentium consequar. Sine autem id transgrediar et pejerem contraria hisce mihi eveniam.



Клянусь Аполлоном врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с родителями, делиться с ним своими достатками и в случае необходимости помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и всё остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому.

Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости.

Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария.

Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и своё искусство.

Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом.

В какой бы дом я не вошёл, я войду туда для пользы больного, будучи далёк от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами.

Чтобы при лечении — а также и без лечения — я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной.

Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена; преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому.


 

После неоднократных упоминаний послания Президента от мая сего года, решил посмотреть, что он там такого интересного сказал. Вот ссылка на официальный текст:



Конечно, это только слова, но, тем не менее, сам факт, что они прозвучали, что на таком высоком уровне признаны общеизвестные но неофициальные истины — уже само это знак без сомнения добрый; а говорил Путин о многом: и о недоверии народа к правительству и крупному бизнесу, и об американском «волке», который кого хочет, того и «кушает и никого не слушает»… Как сказал Сергей Кара-Мурза, «мы, ценя созданный сообща образ В. В. Путина, как необходимый для сборки инструмент, не должны уповать на него, как на идола. Символ делает своё дело, а мы должны делать своё — гражданское».

И послание его в высшей степени символично.

 

…Опыт — как автора, так и всевозможной литературы показывает, что женщины могут именовать «любовью» следующие переживания:
— чувство надежды выйти замуж за любовника;
— восхищение тем, что он такой высокий и сильный;
— чувство полного доверия;
— взаимное понимание в семье;
— страх потерять своего кавалера;
— обычное желание совокупиться;
— длительные отношения, сопровождающиеся сексом, когда женщина не испытывает ничего, кроме дружеских чувств, а держится за партнёра, «чтобы хоть кто-то был»;
— наиболее часто встречающийся вариант — когда «любовью» называют ощущение спокойствия и защищённости рядом с данным человеком;
— многим женщинам свойственно считать «любовью» также и испытываемое ими чувство жалости. Натурально, мужчин при этом объявляют неспособными любить, так как по-женски жалеть они, как известно, не умеют (и это, кстати, правда, так как мужчины стремятся изобрести конструктивный выход из создавшегося положения, а не лить слёзки, демонстрируя эмпатию и одновременно избавляясь от стрессовых гормонов);
— не смею положительно утверждать, но подозреваю, что женщина считает, что любит мужчину, которого она хорошо изучила (то есть реакция которого хорошо предсказуема). Впрочем, этот пункт можно отнести к «полному доверию»;
— у женщин есть ещё и просто любовь, в узком смысле этого слова. Её женщина (нормальная) ничем не называет, а просто помалкивает.

Никогда не читайте произведение, из которого взята эта цитата, и ссылка на которое стоит в конце записи в виде моего любимого значочка со стрелочкой (Да включите вы наконец отображение картинок в моём дневнике! Нашли, где трафик сэкономить…). Потому что прочитав его, будет потом трудно забыть. Пожалуй, именно он поставил окончательную точку в преобразовании романтичного меня в циничного, хотя целиком я эту заслугу не могу приписать даже такому великому произведению, как «99 признаков женщин, знакомиться с которыми не стоит» Кота Бегемота.

Вот, по прошествии почти года после моего первого знакомства с этим монументальным философским шедевром, я упоминаю его в своём дневнике. Раньше боялся. Боялся, что моя тайная магия зачахнет, стоит только указать на её корни. Теперь понимаю, что наверное это из тех материй, которые надо обязательно выучить только с тем, чтобы потом непременно забыть. Иметь в виду. Но никогда не вспоминать.

Впрочем нет, наверное, я опять вру… Надо не учить или забывать. Надо думать, надо просто много над этим думать.   


A в качестве постскриптума приведу несколько цитат.

 

Поскольку системы ценностей борющихся сторон отрицают друг друга, конфликт не может быть разрешен мирным путем. И более того «не должен» с точки зрения обеих конфликтующих структур. Тем самым, говоря о конфликте, мы говорим о войне. Четвертой мировой и первой, выходящей за рамки внутренних разборок европейцев.